УДК 159.923.2 DOI 10.31429/26190567-24-4-103-116

Cамоотношения как компоненты идентичности: связаны ли сострадание к себе и прокрастинация

А. Н. Кимберг, А. В. Сокол

Кимберг Александр Николаевич
Эл. почта: akimberg@gmail.com. ORCID: 0009-0007-7832-0070

Сокол Алексей Валерьевич
Эл. почта: mr.sokol_alexey@mail.ru.

Кубанский государственный университет, ул. Ставропольская, 149, Краснодар, 350040, Россия

Аннотация. Феномен самоотношения рассматривается как значимая перспектива понимания идентичности человека. Всякое отношение к миру включает и характеристики субъекта отношения. На определенном уровне развития личности эти характеристики рефлексируются как отношение к себе. Самоотношение сложным образом связано с самооценкой. Его структура и содержание динамичны, поэтому можно говорить о совокупности самоотношений личности. Представляет интерес изучение взаимодействия различных самоотношений, особенно если можно предполагать их сходную направленность. Целью настоящего исследования была проверка гипотезы о положительной связи сострадания к себе (К. Нефф) и склонности к прокрастинации. Выборка составила 129 студентов гуманитарных направлений университета и 100 курсантов военного вуза. По выборке получены средние показатели как сострадания к себе, так и прокрастинации. Гипотеза о положительной связи исследуемых самоотношений не подтвердилась: индекс склонности к прокрастинации слабо отрицательно связан с общим показателем сострадания к себе (r = –0,33). Сострадание к себе, по крайней мере, не способствует прокрастинации. Вместе с тем отдельные самоотношения (шкалы опросника Нефф) образуют различные паттерны взаимодействия со склонностью к прокрастинации для подгрупп выборки (пол и характер образования).

Ключевые слова: идентичность, самоотношение, сострадание к себе, прокрастинация.

Самоотношение и идентичность

Идентичность рассматривается в качестве важнейшего нематериального ресурса развития как общества, так и человека, способного стать действительностью либо как идентичность развития, либо как идентичность выживания (Семененко, 2023). Статус идентичности как критического ресурса обострил вопрос об угрозах идентичности, в том числе целенаправленных манипуляциях и атаках на нее. Перечисляется ряд компонентов идентичности, которые могут быть дискредитированы внешними факторами, т. е. утратить для личности или сообщества значимость опоры и регулятора поведения (Морозова, 2023). Рассматриваются реакции личности на травму или утрату центральных частей идентичности и их последствия (Кимберг, 2023). В ряду ядерных компонент идентичности существенное место занимает отношение человека к себе (самоотношение).

На уровне человека как социального субъекта идентичность выступает как представление о себе и понимание себя в отношениях с миром (Gergen & Gergen, 1988; Белинская, 2015; Кимберг, 2017). Это и длящийся процесс понимания себя, и строительство отношении с миром, и осмысление и оценка сложившихся отношений. Человек овладевает способностью относиться (т. е. осознать связи и выстраивать их) к разнообразным сущностям (предметам, явлениям, событиям, идеям) мира, а прежде всего — к другим людям. В какой-то момент он развивает способность относиться и к себе как к другому (Выготский, 1983; Ильенков, 1984) и осознанно управлять своей активностью по отношению к текущим и перспективным целям.

Отношение включает когнитивный, эмоционально-оценочный и поведенческий аспекты, которые как элементы системы результируются затем в смысл предмета отношения для человека. В случае самоотношения мы наблюдаем активность человека по пониманию состояния своих отношений с миром (в конкретно актуальном аспекте), когнитивно-эмоциональную оценку себя как субъекта (автора) этих отношений и деятельность (как внутреннюю, так и внешнюю) по регуляции и управлению системой отношений.

В истории вопроса отношение к себе чаще всего отождествлялось с самооценкой. Тенденция воспринимать самоотношение и самооценку как близкие и системно взаимодействующие конструкты сохраняется и сейчас (Ермолова, Тютюнникова, 2022). В то же время получены теоретические и эмпирические обоснования нетождественности самоотношения и самооценки (Столин, 1983; Пантилеев, 1991; Бороздина, 2011; Молчанова, 2010). Сформулированы соображения о структуре самоотношения, которые легли в основу известной методики его измерения (Пантилеев, 1991). Исследуется взаимодействие между системами самоотношения и системами самооценок (Лабунская, 2019), между аспектами самоотношения и удовлетворённостью самооценкой тела (Барышева, Ожигова, 2021), между самоотношением и субъективным благополучием личности (Шамионов, 2004). Однако следует ориентироваться на то, что самоотношение представляет собой динамическую систему, в которой и состав элементов (измерении или метрик), и их иерархия находятся в постоянном движении (Прохоров, Чернов, Карташева, 2023).

В настоящей статье мы ограничимся частным вопросом о взаимодействии одного из видов общего самоотношения — сострадания к себе в ситуации переживания трудностей и конкретного самоотношения — эмоционально-поведенческого синдрома затягивания выполнения необходимых действий, известного как прокрастинация.

«Сострадание к себе» как самоотношение

Концепция «сострадания к себе» (self-compassion) была предложена Кристин Нефф (Neff, 2003) и быстро приобрела известность у исследователей. В 2020 г. русскоязычной аудитории была представлена адаптация опросника Нефф (К. А. Чистопольская, Е. Н. Осин, С. Н. Ениколопов, Е. Л. Николаев, Г. А. Мысина и С. Э. Дровосеков, 2020). Основной конструкт концепции был обозначен ими как «сочувствие к себе»1. Идея сострадания к себе отсылает нас к паттернам поведения человека в ситуации неудачи или неуспеха. Для современных индустриальных обществ основным регулятором активности является система, состоящая в социальной части из конструкта «успех» с сопровождающей его периферией, а в социально-психологической — из конструкта «самооценка». В индивидуалистических культурах высокая самооценка не только связана с социальной успешностью, т. е. достижением признанных атрибутов социальных ценностей, но и сама является такой ценностью. Причиненный самооценке ущерб переживается как травма самости или идентичности и причиняет страдания. Переживание неудачи как фрустрации идентичности происходит по нескольким типам реагирования: защита самооценки отрицанием реального положения дел; самокритика, самообвинение и переживание неполноценности; агрессия, направленная на преграду (которая чаще всего неочевидна) или на устройство мира в целом. Самокритика и самообвинения ведут к неконструктивным способам совладания. Культивирование же высокой самооценки вне связи с реальными достижениями приводит к деградации профессионализма.

В этой ситуации Нефф предлагает способ действий, основанный на сострадании к себе. Это самоотношение особого рода, позволяющее человеку легче переносить неудачи и трудности и сохранять конструктивность поведения. Оно состоит из нескольких взаимодействующих установок и дополняющих их практик поведения. Когда говорится о сострадании к себе, то предполагается, что наше Я способно занять позицию наблюдателя и источника поддержки по отношению к Себе действующему.

Отношение к себе как другому для нас не ново. Его реализуют регулятивные системы, представляющие в нашей психике ожидания, требования и предписания как значимых других, так и социальных систем. Но теперь в дело включается осознанность, позволяющая вывести на сцену наше более зрелое рациональное Я, обогащенное несколькими «родительскими» способностями — защиты, утешения, поддержки, принятия и сострадательным отношением к миру в целом.

Опишем три действующие установки самосострадания и противоположные им тренды неконструктивного самоотношения. Доброта к себе, понимаемая как принятие себя и забота о себе, включает осуществление (практически или мысленно) таких видов самоотношения, как забота и понимание, поддержка, терпение, чувствительность, теплота и прощение проблемных аспектов нас самих (например, действий, чувств, мыслей или импульсов) (Allen and Leary, 2010; Barnard and Curry, 2011; Neff, 2011). Быть добрым, осознавать и признавать, что мы несовершенны, но достойны любви и заботы, представляет собой существенную характеристику доброты к себе (Neff, 2011). Доброта к себе определяется как проявление тепла и сострадания, а не резкой критики по отношению к себе во время невзгод (Wang и др., 2022).

Ей противостоит самокритика — устойчивые негативные оценки себя, которые возникают, когда субъектом не выполняются социальные и собственные стандарты и ожидания. Высокий уровень самокритичности тесно связан с низкой самооценкой (Dunkley & Grilo, 2007), депрессией и другими формами психологического дистресса (Werner et al., 2019). Самокритика может перейти в навязчивый самообвинительный стиль мышления (так называемую руминацию) и стать проблемой психологического здоровья в целом (Kolubinski et al., 2016).

Общая человечность или переживание своей причастности к другим людям и человечеству в целом. Этот аспект сострадания к себе основан на важности признания того, что мы можем терпеть неудачи и совершать ошибки, переносить потери и утраты, переживать отвержение и гонения, но это удел человеческих существ и мы не уникальны и не одиноки в нем (Allen and Leary, 2010).

Ей противоположна изоляция. Испытывая боль, разочарование или перенося длительные трудности, люди могут решить, что переживаемый ими опыт уникален, отвергаем обществом и отрывает их от окружающих людей. Поэтому несчастья и неудачи скрываются от других путем ограничения контактов и снижения уровня общения. Эта линия поведения препятствует обращению за помощью и усиливает депрессию и изоляцию (Allen and Leary, 2010; Neff, 2011, Wang и др., 2022).

Осознанность (mindfulness) относится к осознанию, вниманию и принятию настоящего момента и опыта (Barnard and Curry, 2011). Это рефлексивное состояние сознания человека, в котором он способен наблюдать за происходящим с ним, разотождествляясь с травмирующими переживаниями. Антитезой ему выступает либо избегание осознания происходящего через его вытеснение или отрицание, либо чрезмерная идентификация с процессом или переживанием. Осознанность происходящего позволяет удерживать болезненные переживания на приемлемом уровне, воспринимать их как имеющие преходящий характер и избегать идентификации с ними как с состоянием «навсегда» (Wang и др., 2022).

Сострадание к себе представляется позитивным решением для социальной адаптации субъекта. Оно выполняет роль буфера при неудачах в работе адаптационных механизмов и обеспечивает субъекту снижение демотивирующего действия негативных эмоций, позволяя продолжать активность (Bruk et al., 2021). Обучение практикам сострадания к себе повышает оптимизм и удовлетворённость жизнью, снижает беспокойство, уменьшает стресс (Neff & Germer, 2017). Люди с развитым самосостраданием используют более конструктивные стратегии разрешения конфликтов (Yarnell & Neff, 2013). Уровень сострадания к себе, проявленный ветеранами боевых действий, возвращающимися домой, лучше предсказывал характер симптоматики ПТСР, чем тяжесть полученной травмы (Hiraoka et al., 2015).

Низкое сострадание к себе влечет эмоциональные издержки и усиливает депрессивные симптомы (Baker & McNulty, 2011).

Всем ли хорошо сострадание к себе?

Сострадание к себе выглядит в целом адаптивным самоотношением, но иногда вызывает и скептические реакции исследователей. Для наблюдателей оно оказывается очень близко к недостаточности усилий по преодолению трудностей, что ставит под вопрос другой позитивный ресурс социального человека — самодисциплину. В современной культуре недостаточность усилий по достижению цели воспринимается как леность и неспособность к самодисциплине (Gilbert et al., 2011). Как связаны сострадание к себе и самодисциплина? Для операционализации самодисциплины мы используем её оппозицию — прокрастинацию. Поведенчески она идентифицируется просто — наблюдаемый субъект откладывает на более позднее время выполнение необходимых задач, несмотря на то что знает о негативных последствиях срыва сроков получения результатов (Steel, 2007).

В качестве механизмов прокрастинации называют перфекционизм, веру в то, что в более поздний срок выполнять работу будет легче; недостаточную мотивацию отдаленными последствиями. Последний феномен получил название временного дисконтирования (Steel & König, 2006). Люди предпочитают сиюминутные выплаты будущим вознаграждениям. Эмпирические данные в поддержку этой модели были получены (DeWitte & Schouwenburg, 2002), но психологические механизмы прокрастинации все же до конца не прояснены. Подход, сводящий феномен к чертам личности, подвергается критике (Van Eerde, 2000), поскольку прокрастинационное поведение слишком широко распространено, чтобы считать его конституционально обусловленным феноменом. Предположительно, прокрастинация является следствием неудачности или несформированности саморегуляции — системы способов, которыми люди организуют свою деятельность на основе сигналов о состоянии окружающего мира и собственном состоянии (Haghbin et al., 2012).

Теоретические модели механизмов обоих феноменов имеют сходные части. И в сочувствии к себе, и в откладывании момента начала работы с задачей (прокрастинации) присутствует внимание к собственному состоянию в данный момент и стремление снизить до терпимого уровня дискомфортное психическое напряжение. Схожа также опция самоосуждения, которую может практиковать как субъект, не достигший успеха, так и субъект, создающий своим поведением риск последующей неудачи и осознающий это. Вместе с тем исходный контекст обсуждаемых явлении имеет различия, которые могут оказаться значимыми.

Цели, организация и методы исследования

Наше исследование было спроектировано для проверки гипотезы о связи сострадания к себе и прокрастинации. Выборка исследования состояла из 229 респондентов, имеющих актуальный академический опыт: студенты старших курсов Кубанского государственного университета (гуманитарные направления) — 129 чел., возраст 19–21 год и курсанты военных вузов — 100 чел., возраст 19–24 года, мужчин — 44%, женщин — 56%.

Для измерения конструкта сострадания к себе использовалась адаптированная российская версия опросника SCS Нефф (Чистопольская и др., 2020). Для измерения склонности к прокрастинации мы использовали «Общую шкалу прокрастинации» (General Procrastination Scale, Lodha et al., 2016). Авторы опросника указывают, что он разработан в относительно коллективистской культуре и развитом географическом регионе. Результатом является общий показатель прокрастинации (GPS). Для оценки результатов использовался средний балл по всем утверждениям опросника (диапазон от 1 до 5).

Результаты и обсуждение

Распределение обеих переменных соответствует нормальному, небольшой сдвиг склонности к прокрастинации к более низким показателям объясним прозрачностью социальной нежелательности показателя GPS. Дескриптивные статистики по выборке в целом и образующим ее подгруппам приведены в табл. 1, матрица значимых корреляций исследуемых параметров — в табл. 2.

Рассмотрим связь общего показателя сострадания к себе (SCS — Нефф) и общего показателя склонности к прокрастинации (GPS — Лодха и др.). Опросник Нефф состоит из шкал, включающих индикаторы как позитивных, так и негативных установок по отношению к себе. В анализе использовались как общий показатель SCS, так и прямые шкалы как позитивных, так и негативных установок. Этот способ анализа предусмотрен автором методики (Neff et al., 2023).

Мы не наблюдаем особенных различий между группами, кроме тенденции курсантов-женщин демонстрировать несколько повышенные относительно других групп показатели по общему состраданию к себе и пониженные — относительно склонности к прокрастинации. Среднее значение эмпирических данных по шкале прокрастинации находится на отметке 2,7 при стандартном отклонении в 0,64. Это позволяет оценить и уровень сострадания к себе, и уровень прокрастинации в выборке как средние.

Корреляционная матрица исследуемых параметров, вычисленная по всему массиву данных, показывает большей частью теоретически предсказываемые связи относительно общего показателя сострадания к себе (SCS): позитивные установки коррелируют с ним значимо, умеренно и сильно (r = 0,67; 0,39; 0,57), негативные способы совладания коррелируют отрицательно и умеренно сильно (r = –0,55, –0,57, –0,55). Несколько ниже общего уровня корреляция сострадания к себе с установкой на общий гуманизм (r = 0,39).

Составляющие SCS позитивные установки средне сильно положительно коррелируют между собой, образуя мировоззренческую базу: доброта к себе, общечеловечность, осознанность. Вместе с тем мы не видим отрицательной корреляции позитивных установок с их «концептуально» негативными полюсами. Их связи незначимы, а общечеловечность (общий гуманизм) даже связана хотя и слабыми, но статистически значимыми положительными связями с самоосуждением (r = 0,20), изоляцией (r = 0,26) и сверхидентификацией (r = 0,28).

Склонность к прокрастинации значимо, умеренно сильно и отрицательно связана с общим состраданием к себе (r = –0,33). Сострадание к себе, таким образом, не способствует прокрастинации.

Показатель прокрастинации (GPS) на нашем массиве данных никак не связан с добротой к себе и осознанностью, имеет слабую положительную связь с общечеловечностью (r = 0,29), но зато сильно связан со сверхидентификацией (r = 0,63), изоляцией (r = 0,60) и умеренно связан с осуждением себя (r = 0,46).

Невысокий уровень или отсутствие корреляции в некоторых теоретически ожидаемых случаях может объясняться включенностью в выборку по-разному ведущих себя групп. Различие по характеру образовательной среды и ценностным ориентациям, участвовавшим в её выборе, может оказаться действенным фактором. Поскольку наша выборка составлена из нескольких групп, специфика жизни которых может влиять на отношения к себе их членов, то представляет интерес сравнение связи интересующих нас интегральных показателей с частными видами самоотношений. Подгруппы выборки показали немного отличающиеся, но остающиеся в диапазоне средних значения показателя SCS. Но можно ли сказать это же о внутренней структуре показателя сострадания к себе? Табл. 3, 4 показывают паттерны связей частных самоотношений (шкал опросника Нефф) с интегральным показателем сострадания к себе и генеральным показателем склонности к прокрастинации в подгруппах выборки.

Данные по выборке (табл. 3) подтверждают структуру опросника Нефф: три позитивные установки по отношению к себе сопровождаются отрицанием негативных способов реагирования на трудности. Обращает на себя внимание то, что отрицание неконструктивных стратегий переживания страдания более тесно связано с формированием общего показателя SCS, чем скромно выраженные позитивные установки на себя и других. При этом влияние установок на «общечеловечность» и «осознанность» несколько меньше установки на «доброту к себе». Несколько выпадает из этого ряда структура корреляции в группе курсантов мужчин. В ней не только все связи относятся к умеренным или слабым, но и отсутствует значимая корреляция с общим показателем у шкал самообвинения и общечеловечности.

Связи отдельных шкал опросника Нефф с показателем склонности к прокрастинации отображены в табл. 4. Здесь мы видим большее разнообразие связей. Курсанты мужчины показывают сильную связь с прокрастинацией всех неконструктивных стратегий совладания, включенных в опросник Нефф. Но и позитивные установки («доброта к себе», «общечеловечность» и «осознанность») в этой группе тоже умеренно коррелируют с прокрастинацией. Можно предположить действие неких опосредующих механизмов, в том числе существование достаточно сильной общей установки на откладывание выполнения задачи. Во всяком случае эти данные оказываются проблематизирующими для дальнейшего понимания феномена прокрастинации. У студентов мужчин склонность к прокрастинации умеренно связана только с изоляцией от других (r = 0,56).

Наиболее нормативно ведут себя курсанты женщины. Они выделяют позитивные установки на доброе отношение к себе и осознанность как противодействующие прокрастинации, в то время как негативная триада совладания с трудностями высоко вероятно связана с готовностью откладывать начало выполнения задачи. Их гражданские коллеги–студентки показывают несколько слабых, но значимых корреляций, из которых в рамки привычных интерпретации укладывается только отрицательная связь осознанности с прокрастинацией (r = –0,34). Остальные связи указывают на многократную опосредованность взаимных влиянии двух интересующих нас факторов.

Хотя общий ответ на поставленный нами вопрос был получен — сострадание или сочувствие к себе не способствует прокрастинации, а скорее даже в умеренной степени противодействует ей (r = –0,33), но по ходу анализа результатов возникло несколько новых вопросов. Поскольку конструкт сострадания к себе у Нефф по своему характеру составной (это сумма позитивных решений по шести образующим его самоотношениям), то понятно, что влияние на состояние человека оказывают именно эти частные решения. В представленных в выборке группах респондентов структура связей оказывается разной: сострадание или сочувствие к себе обеспечивают несколько отличающиеся профили позитивных установок. Если «доброта к себе» как центральный содержательно компонент сострадания к себе выражен достаточно сильно, то «общечеловечность» (восприятие себя частью человечества) оказывает меньшее влияние на итоговый показатель.

Представляется, что культура среды субъекта может задавать ему паттерны как отношения к себе, так и отношений к другим. Это не столь прямолинейные ожидания, которые дают нам описания традиционных культур («мальчики не плачут, а девочки жалуются учителю»), а гораздо более разнообразные и неочевидные способы восприятия мира и себя в мире.

Самоотношение актуализируется в тех случаях, когда возникает необходимость выхода в рефлексивную позицию к процессу, в который мы вовлечены. Мы находимся внутри процесса, опережающе переживаем его события и имеем критерии его успешности. Зависящий от нас результат может быть достигнут в разной степени или вообще не достигнут. Событие осмысления результата становится значимой ситуацией «производства» самоотношения.

Общее состояние комплекса самоотношений человека складывается как результат двух типов решений: делать что-то и не делать чего-то в отношении себя. Модус «делать это» относится к позитивным установкам и поведенческим практикам по отношению к себе и миру, модус «не делать это» относится к неконструктивным способам совладания и сопровождающим их установкам, которые должны тормозиться. Личность при определенных условиях может управлять этим процессом.

Заключение

Отношение к себе является важным аспектом идентичности как представления о себе и понимания себя. Оно реализуется в пространстве значимых для человека ситуации. В нашем исследовании это были переживание неудачи / неуспеха в попытке достижения цели (сочувствие к себе / самообвинение) и неспособность активировать ресурсы саморегуляции для начала работы над отсроченной целью (мобилизация / прокрастинация). Умеренная отрицательная корреляция между этими самоотношениями, с одной стороны, свидетельствует об их относительной автономности, а с другой — указывает на наличие опосредующих их связь факторов. Процессуальный подход предполагает наличие точек изменений, в которых возможно модерирующее влияние других обстоятельств поля события. Наличие даже нескольких таких точек задает множество возможных траекторий развития процесса, что побуждает исследователя думать скорее об индивидуальных сценариях, чем о статистике корреляционных связей параметров, снятых в момент измерения. Представляется, что описание развития идентичности как процесса самопонимания и самоотношения нуждается в инструменте, соответствующем сложности задачи.

Библиографический список

Барышева, Н. А., Ожигова, Л. Н. (2021). Личностные детерминанты удовлетворенности телом у девушек. Южно-российский журнал социальных наук, 22(2), 143–158. DOI 10.31429/26190567-22-2-143-158

Белинская, Е. П. (2015). Изменчивость Я: кризис идентичности или кризис знания о ней? Психологические исследования, 8(40), 12. Режим доступа http://psystudy.ru

Бороздина, Л. В. (2011). Сущность самооценки и ее соотношение с Я-концепцией. Вестник Московского университета. Психология, 14(1), 54–65.

Выготский, Л. С. (1983). Собрание сочинений. Проблемы развития психики. Москва: Педагогика.

Ермолова, Е. О., Тютюникова Н. В. (2022). Феномен самоотношения личности в отечественной и зарубежной психологии: системный анализ. СМАЛЬТА, 4, 22–31. DOI: 10.15293/2312-1580.2204.03

Ильенков, Э. В. (1984). Что же такое личность? В Р. И. Косолапов (ред.) С чего начинается личность (с. 319–358). Москва: Издательство политической литературы.

Кимберг, А. Н. (2017). Личность: перспектива идентичности. В И. С. Семененко (ред.) Идентичность: личность, общество, политика (с. 255–262). Москва: Весь Мир.

Кимберг, А. Н. (2023). Человек в мире стресса: травма идентичности. В И. С. Семененко (ред.) Идентичность: личность, общество, политика. Новые контуры исследовательского поля (с. 267–277). Москва: Весь Мир.

Лабунская, В. А. (2019). Взаимовлияние самооценок привлекательности внешнего облика, его вклада в положение человека в обществе и самоотношения студентов. Психологическая наука и образование, 24(5), 37–46. DOI: 10.17759/pse.2019240504

Молчанова, О. Н. (2010). Между Сциллой и Харибдой высокой и низкой самооценки. Культурно-историческая психология, 3, 67–74.

Морозова, Е. В. (2023). Дискредитация идентичности. В И. С. Семененко (ред.) Идентичность: личность, общество, политика. Новые контуры исследовательского поля (с. 250–257). Москва: Весь Мир.

Пантилеев, С. Р. (1991). Самоотношение как эмоционально-оценочная система. Москва: Издательство Московского университета.

Прохоров, А. О., Чернов, А. О., Карташева, М. И. (2023). Система Я в ментальной регуляции психических состояний. Вестник РФФИ. Гуманитарные и общественные науки, 1, 119–130. DOI: 10.22204/2587-8956-2023-112-01-119-130

Семененко, И. С. (2023). Идентичность как ресурс общественного развития. В И. С. Семененко (ред.) Идентичность: личность, общество, политика. Новые контуры исследовательского поля (с. 18–26). Москва: Весь Мир.

Столин, В. В. (1983). Самосознание личности. Москва: издательство Московского университета.

Чистопольская, К. А., Осин, Е. Н., Ениколопов, С. Н., Николаев, Е. Л., Мысина, Г. А., Дровосеков, С. Э. (2020). Концепт «Сочувствие к себе»: российская адаптация опросника Кристин Нефф. Культурно-историческая психология, 16(4), 35–48. DOI: 10.17759/chp.2020160404

Шамионов, Р. М. (2004). Психология субъективного благополучия. Саратов: Издательство Саратовского университета.

Allen, A. B., Leary, M. R. (2010). Self-Compassion, stress, and coping. Social and Personality Psychology Compass, 4, 107–118. DOI: 10.1111/j.1751-9004.2009.00246.x

Baker, L. R., McNulty, J. K. (2011). Self-compassion and Relationship Maintenance: The Moderating Roles of Conscientiousness and Gender. Journal of Personality and Social Psychology, 100(5), 853–873. DOI: 10.1037/a0021884

Barnard, L. K., Curry, J. F. (2011). Self-compassion: Conceptualizations, Correlates, & Interventions. Review of General Psychology, 15, 289–303. DOI: 10.1037/a0025754

Bruk, A., Scholl, S. G., Bless, H. (2022). You and I both: Self-Compassion Reduces self–other Differences in Evaluation of Showing Vulnerability. Personality and Social Psychology Bulletin, 48(7), 1054–1067. DOI: 10.1177/01461672211031080

Dewitte, S., Schouwenburg, H. C. (2002). Procrastination, Temptations, and Incentives: The Struggle between the Present and the Future in Procrastinators and the Punctual. European Journal of Personality, 16(6), 469–489. DOI: 10.1002/per.461

Dunkley, D., Grilo, C. (2007). Self-criticism, Low Self-esteem, Depressive Symptoms, and Over-evaluation of Shape and Weight in Binge Eating Disorder Patients. Behaviour Research and Therapy, 45(1), 139–149. DOI: 10.1016/j.brat.2006.01.017

Gergen, K., Gergen, M. (1988). Narrative and the Self as Relationship. Advances in Experimental Social Psychology, 21, 17–56. DOI: 10.1016/S0065-2601(08)60223-3

Gilbert, P, McEwan, K, Matos, M, Rivis, A. (2011). Fears of Compassion: Development of Three Self-report Measures. Psychology and Psychotherapy, 84(3), 239–255. DOI: 10.1348/147608310X526511

Haghbin, M., McCaffrey, A., Pychyl, T. A. (2012). The Complexity of the Relation between Fear of Failure and Procrastination. Journal of Rational-Emotive & Cognitive-Behavior Therapy, 30(4), 249–263. DOI: 10.1007/s10942-012-0153-9

Hiraoka, R., Meyer, E., Kimbrel, N., DeBeer, B., Gulliver, S., Morissette, S. (2015). Self-Compassion as a Prospective Predictor of PTSD Symptom Severity among Trauma-exposed U. S. Iraq and Afghanistan war Veterans. Trauma and Stress, 28(2), 127–133. DOI: 10.1002/jts.21995

Kolubinski, D., Nikčevićb, A., Lawrence, J., Spadaa, M. (2016). The role of metacognition in self-critical rumination: An investigation in individuals presenting with low self-esteem. Journal of Rational — Emotive and Cognitive — Behavior Therapy, 34(1), 73–85. DOI: 10.1007/S10942-015-0230-Y

Lodha, P., Sharma, A., Dsouza, G., Marathe, I., Dsouza, S., Rawal, S., Pandya, V., Sousa, A.D. (2019). General Procrastination Scale: Development of Validity and Reliability. International Journal of Medicine and Public Health, 9(3), 74–80.

Neff, K. D. (2003). Self-compassion: An Alternative Conceptualization of a Healthy Attitude toward Oneself. Self and Identity, 2, 85–101. DOI: 10.1080/15298860390129863

Neff, K. D. (2011). Self-compassion, self-esteem, and well-being. Social and Personality Psychology Compass, 5(1), 1–12. DOI: 10.1111/j.1751-9004.2010.00330.x

Neff, K. D. (2023). Self-Сompassion: Theory, Method, Research, and Intervention. Annual Review of Psychology. 74(7), 1–26. DOI: 10.1146/annurev-psych-032420-031047

Neff, K. D., Germer, C. (2017). Self-compassion and Psychological wellbeing. In J. Doty (Ed.) Oxford Handbook of Compassion Science. Oxford: Oxford University Press.

Steel, P. (2007). The Nature of Procrastination: A Meta-analytic and Theoretical Review of Quintessential Self-regulatory Failure. Psychological Bulletin, 133(1), 65–94. DOI: 10.1037/0033-2909.133.1.65

Steel, P., König, C. J. (2006). Integrating Theories of Motivation. Academy of Management Review, 31(4), 889–913. DOI: 10.5465/AMR.2006.2252746

Van Eerde, W. (2000). Procrastination: Self-regulation in Initiating Aversive Goals. Applied Psychology: An International Review, 49(3), 372–389. DOI: 10.1111/1464-0597.00021

Wang, X., Lou, X. (2022). A Meta-analysis on the Social Relationship Outcome of Being Compassionate towards Oneself: The Moderating Role of Individualism-collectivism. Personality and Individual Differences, 184(9), 111–162. DOI: 10.1016/j.paid.2021.111162

Wang, Y., Wang, L. (2016). Self-construal and Creativity: The Moderator Effect of Self-esteem. Personality and Individual Differences, 99, 184–189. DOI: 10.1016/j.paid.2016.04.086

Werner, A., Tibubos, A., Rohrman, S., Reiss, N. (2019). The Clinical Trait Self-criticism and its Relation to Psychopathology: A systematic review. Journal of Affective Disorders, 246(1), 530–547. DOI: 10.1016/j.jad.2018.12.069

Yarnell, L.M., Neff, K. (2013). Self-compassion, Interpersonal Conflict Resolutions, and Well-being. Self and Identity, 12(2), 146–159. DOI: 10.1080/15298868.2011.649545

Статья поступила в редакцию 20.10.2023
Статья принята к публикации 10.12.2023

Для цитирования: Кимберг А. Н., Сокол А. В. Самоотношения как компоненты идентичности: связаны ли сострадание к себе и прокрастинация. — Южно-российский журнал социальных наук. 2023. Т. 24. № 4. С. 103–116.

Self-Relations as a Components of Identity: Are Self-Compassion and Procrastination Related?

A. N. Kimberg, A. V. Sokol

Aleksandr N. Kimberg
E-mail: akimberg@gmail.com. ORCID: 0009–0007-7832-0070

Aleksey V. Sokol
E-mail: mr.sokol_alexey@mail.ru

Kuban State University, Stavropol’skaya St., 149, Krasnodar, 350040, Russia

Abstract. The phenomenon of self-relationship is considered as a significant perspective for understanding human identity. Every relation to the world includes the characteristics of the subject of the relation. At a certain level of personality development these characteristics are reflexed as a relation (attitude) to oneself. Self-relationship is complexly connected with self-esteem. Its structure and content are dynamic, so we can speak of a set of self-relationships of a person. It is of particular interest to study the interaction of different self-relationships, especially if one can assume that they are similar. The purpose of the study was to test the hypothesis of a positive relationship between self-compassion (K. Neff) and the disposition to procrastination. The sample consisted of 129 university humanities students and 100 cadets of the military university. The average indices of both self-compassion and procrastination were obtained for the sample. The hypothesis of a positive relationship between the studied self-relationships was not confirmed: the index of disposition to procrastination is weakly negatively related to the overall index of self-compassion (r= –0.33). Self-compassion, at least, does not contribute to procrastination. At the same time, individual self-relationships (Neff questionnaire scales) form different patterns of interaction with disposition to procrastination for subgroups of the sample (gender and type of education).

Keywords: identity, self-relationship, self-compassion, procrastination.

References

Barysheva, N. A., Ozhigova, L. N. (2021). Lichnostnyye determinanty udovletvorennosti telom u devushek [Personal Determinants of Body Satisfaction by Girls]. Yuzhno-rossiyskiy zhurnal sotsial’nykh nauk [South Russian Journal of Social Sciences], 22(2), 143–158. DOI 10.31429/26190567-22-2-143-158

Belinskaya, Ye. P. (2015). Izmenchivost’ YA: krizis identichnosti ili krizis znaniya o ney? [Variability of the Self: Crisis of Identity or Crisis of Knowledge about it?]. Psikhologicheskiye issledovaniya [Psychological Research], 8(40), 12. Retrieved from http://psystudy.ru.

Borozdina, L. V. (2011). Sushchnost’ samootsenki i yeye sootnosheniye s YA-kontseptsiyey. [The Essence of Self-Esteem and its Correlation with Self-Concept]. Vestnik Moskovskogo universiteta. Psikhologiya [Bulletin of Moscow State University. Psychology], 14(1), 54–65.

Vygotskiy, L. S. (1983). Sobraniye sochineniy. Problemy razvitiya psikhiki [Collected Works. Problems of Development of Psyche], Moskva: Pedagogika.

Yermolova, Ye. O., Tyutyunikova N. V. (2022). Fenomen samootnosheniya lichnosti v otechestvennoy i zarubezhnoy psikhologii: sistemnyy analiz. [The Phenomenon of Personality Self-Relationship in Russian and Foreign Psychology: System Analysis]. SMAL’TA [SMALTA], 4, 22–31. DOI: 10.15293/2312-1580.2204.03

Il’yenkov, E. V. (1984). Chto zhe takoye lichnost’? [What is Personality?]. In R. I. Kosolapov (Ed.), S chego nachinayetsya lichnost’ [Where Does Personality Begin?] (pp. 319–358). Moskva: Izdatel’stvo politicheskoy literatury.

Kimberg, A. N. (2017). Lichnost’: perspektiva identichnosti. [Personality: an Identity Perspective]. In I. S. Semenenko (Ed.), Identichnost’: lichnost’, obshchestvo, politika [Identity: Personality, Society, Politics] (pp.255–262). Moskva: Ves’ Mir.

Kimberg A. N. (2023). CHelovek v mire stressa: travma identichnosti. [Man in a Stressful World: Identity Trauma]. In I. S. Semenenko (Ed.), Identichnost’: lichnost’, obshchestvo, politika. Novyye kontury issledovatel’skogo polya [Identity: Personality, Society, Politics. New Contours of the Research Field] (pp.267–277). Moskva: Ves’ Mir.

Labunskaya, V. A. (2019). Vzaimovliyaniye samootsenok privlekatel’nosti vneshnego oblika, yego vklada v polozheniye cheloveka v obshchestve i samootnosheniya studentov. [Interaction of Self-Assessments of the Attractiveness of Appearance, its Contribution to the Person’s Position in Society and Students’ Self-Attitudes]. Psikhologicheskaya nauka i obrazovaniye [Psychological Science and Education], 24(5), 37–46. DOI: 10.17759/pse.2019240504

Molchanova, O. N. (2010). Mezhdu Stsilloy i KHaribdoy vysokoy i nizkoy samootsenki [Between Scylla and Charybdis of High and Low Self-Esteem]. Kul’turno-istoricheskaya psikhologiya [Cultural-Historical Psychology], 3, 67–74.

Morozova, YE. V. (2023). Diskreditatsiya identichnosti. [The Discrediting of Identity]. In I. S. Semenenko (Ed.), Identichnost’: lichnost’, obshchestvo, politika. Novyye kontury issledovatel’skogo polya [Identity: Personality, Society, Politics. New Contours of the Research Field] (pp. 250–257). Moskva: Ves’ Mir

Pantileyev, S. R. (1991). Samootnosheniye kak emotsional’no-otsenochnaya sistema [Self-Relationship as an Emotional-Evaluation System]. Moskva: Izdatel’stvo Moskovskogo universiteta.

Prokhorov, A. O., CHernov, A. O., Kartasheva, M. I. (2023). Sistema YA v mental’noy regulyatsii psikhicheskikh sostoyaniy. [The System of the Self in the Mental Regulation of Mental States]. Vestnik RFFI. Gumanitarnyye i obshchestvennyye nauki [RFBR Bulletin. Humanities and social sciences], 1, 119–130. DOI: 10.22204/2587-8956-2023-112-01-119-130

Stolin, V. V. (1983). Samosoznaniye lichnosti [Self-Consciousness of Personality]. Moskva: Izdatel’stvo Moskovskogo universiteta.

CHistopol’skaya, K. A., Osin, YE. N., YEnikolopov, S. N., Nikolayev, YE. L., Mysina, G. A., Drovosekov, S. E. (2020). Kontsept “Sochuvstviye k sebe”: rossiyskaya adaptatsiya oprosnika Kristin Neff. [“Self-compassion” Concept: Russian Adaptation of Christine Neff’s Questionnaire]. Kul’turno-istoricheskaya psikhologiya [Cultural-Historical Psychology], 16(4), 35–48. DOI: 10.17759/chp.2020160404

Semenenko, I. S. (2023). Identichnost’ kak resurs obshchestvennogo razvitiya [Identity as a Resource for Social Development]. In I. S. Semenenko (Ed.), Identichnost’: lichnost’, obshchestvo, politika. Novyye kontury issledovatel’skogo polya [Identity: Personality, Society, Politics. New Contours of the Research Field] (pp. 18–26). Moskva: Ves’ Mir.

SHamionov, R. M. (2004). Psikhologiya sub’’yektivnogo blagopoluchiya [Psychology of Subjective Well-Being]. Saratov: Izdatel’stvo Saratovskogo universiteta.